"Неактуальная живопись"- выставка работ Константина Грачева

Актуальная неактуальность.

Выставка Константина Грачева «Неактуальная живопись» стала одним из самых ярких событий Петербургской весны 2016 года. Константин Грачев родился в семье нижегородского художника – Вячеслава Грачева в 1978 году, закончил художественное училище в Нижнем, а затем, в 2004 году, Институт имени И.Е.Репина, где учился в мастерской монументальной живописи у А.А. Мыльникова. В 2004 году он окончил учебу с отличием, оставшись преподавать в Академии на графическом факультете. Он член Союза художников с 2006 года.

Произведения этого художника - частые участники самых разных экспозиций – от «Реализма XXI века» в Русском музее, до выставок в «Эрарте». Каждый раз он удивляет новыми гранями своего таланта, представляя то нежные лирические пейзажи, как на персональной выставке в Lazarev gallery (2014 год), то мощные сюжетные композиции, которыми гордится, например, Нижегородский музей. Долгое время К.Грачев представал в образе художника-романтика, наполненного трепетными чувствами и переживаниями, что воплощено в автопортрете «Свобода» (2014, х.,м.). Казалось, что именно по этому пути и будет развиваться его искусство. Однако, К.Грачев не перестает удивлять зрителя своими экспериментами.

На этот раз в Итальянском зале Института имени И.Е.Репина он показывает свои картины, размещенные на стенах, затянутых яркой кумачовой тканью. Это сюжетные композиции, на религиозные и современные темы, портреты, но, в основном, конечно-же, натюрморты, выполненные прямо-таки с «бубнововалетским» размахом, в стилистике искусства 1910-20-х годов, в которых лаконично изображенные предметы удивляют своей монументальностью, брутальностью и мощным внутренним динамизмом. Экспозиция состоит как бы из двух частей – современной, состоящей из произведений последних лет и ретроспективной. Внимание зрителя приковано сначала к новым работам автора, в которых он стремительно разрушает сложившееся о нем стереотипное суждение как о художнике-академисте, словно бросая вызов и публике, и своим коллегам, и критикам.

Важно подчеркнуть, что интерес к натюрморту как жанру возник у К.Грачева не сейчас. Вспомним его монументальный триптих «Рассказы о войне», показанный на Весенней выставке 2010 года (х., м.), в котором он через жанр натюрморта доносит до нас остроту звучания темы войны. Точный, но лаконичный подбор предметов в каждом полотне. Гимнастерка, белое нательное белье, чемодан военной поры, медная кружка, гильза от патрона, красная лента показанные на условном белом фоне, рождают ощущение надежды и уверенности в Победе в натюрморте «Возвращение». Тревожные интонации, предчувствие тревоги и трагедии звучат в черно-белом натюрморте «Говорит Москва», композиция которого, собравшая простые предметы: радиоприемник, солдатский ремень, напоминает скорее форму саркофага, надгробия, у основания которого поминальные символы – буханка черного хлеба, стакан и медная кружка… И далее Победа! На красном фоне символы – солдатская пилотка, шлем летчика, полевая сумка, опасная бритва, ненаписанное письмо, медаль за отвагу… Можно сказать, что именно этот триптих стал своеобразным началом новой натюрмортной серии К.Грачева, представленной уже на выставке 2016 года.

Каждый из его натюрмортов представляет некое особенное размышление о жизни, о собственной художнической судьбе, о красоте мира. Некоторые из них складываются в триптихи как «Неактуальный натюрморт», «Череп Тибетского буйвола», «Два самовара» (все – 2016, х., м.). В них, экзотические диковины, привезенные из дальних странствий, напряженно соседствуют с самыми обычными предметами из повседневной жизни – металлическими рулетками, бумажными листами, изогнутой проволокой. Причем, написаны все атрибуты с такой мощью и убедительной ясностью, что приобретают буквально символический смысл, вызывая разнообразные ассоциации. Череп буйвола превращается практически в распятие, а проволока в терновый венец. Здесь есть напоминание о традициях натюрмортов-обманок, и шарденовский реализм, и машковская плотная, пастозная, почти рельефная живопись.

Подчеркнем, что К.Грачев странствовал по Тибету вместе со своим старшим коллегой и другом – К.Ли, который привез оттуда замечательную графическую серию «Лики Тибета», в которой представлены мощные образы тибетских монахов, сильных духом, мужественных людей. Есть определенная перекличка в тибетских образах этих двух художников, хотя один обращает внимание на людей, а другой – на предметы. Это проявляется в особой эмоциональной напряженности, в крупноформатной подаче изображений, во внимании к необычным деталям и настроениям.

Натюрморт позволяет художнику освободиться от излишней повествовательности, соблюдения обязательных предписаний и норм, и раскрепостить художническую волю, дав свободу своим впечатлениям и эмоциям. Поэтому появляется такое разнообразие форматов – от круга, через овал, к квадрату, и снова к «золотому сечению»; фактур – от прозрачной легкости и нежности, к тяжеловесной, скульптурной пастозности мазков; цветовых отношений – от звонких сочных, открытых цветов спектра к глубокому, «всепоглощающему» черному. Овальный мертвенно-бледный, «застывший», погруженный в прошлое, натюрморт с венецианскими масками «После карнавала» (2015, х.,м.); и, напротив, исполненные исполинской мощи «Неактуальный натюрморт», или «Два самовара» с предметами русского народного быта, превращенными в почти одушевленные образы (оба – 2016, х., м.); вписанные в безупречно круглые рамы «Хлеб и квас», «Хлеб и молоко», «Яблоки и тыква», словно утверждающие еще и еще раз проблему сферичности пространства (все - 2015, х.,м.) – эти и другие натюрморты заставляют вспомнить лучшие традиции этого жанра в ХХ веке. Здесь есть и воспоминания о К.Петрове-Водкине, и об И.Машкове, о А.Куприне и о об А.Осмеркине, о Е.Моисеенко и Г.Коржеве. Здесь есть связь и с такими современными художниками старшего поколения, как В.Загонек, С.Кичко, А.Быстров. Разумеется, помнит К.Грачев и наставления своего учителя А.Мыльникова.

Художник играет с пространством, словно «опрокидывая» его на нас, вовлекая в водоворот переживаний. Он уверенно, с явной мужской силой управляет волей зрителя, не оставляя места неясности и неопределенности эмоций. Иногда эта сила просто выплескивается за пределы холстов, подчиняя себе все вокруг («Танец», 2013, х., м.). Ему интересны контрасты и сопоставления несопоставимого – поэтому не случайно рядом с монументальным «Танцем» оказывается небольшой камерный «Автопортрет» в тондо (2011, х., м). И в этой композиции овал лица перекрывается круглой рамой, не вмещаясь в эту раму, «выходя» наружу, в пространство реального мира, приближаясь к нам, вступая в диалог со зрителем, нарушая замкнутый характер традиционных композиций-тондо старых мастеров. Художник на этом портрете не смотрит на нас, его взгляд направлен внутрь себя, и это показательно, потому что на данном этапе творчества ему гораздо важнее погружение в свой мир, чем наши оценки… Его неактуальная живопись актуальна тем, что через неё мы соприкасаемся не только с его миром, но и глубже постигаем свой собственный.





Грачева Светлана Михайловна

доктор искусствоведения,

декан факультета теории и истории искусств,

профессор кафедры русского искусства

Санкт-Петербургского государственного

академического института живописи,

скульптуры и архитектуры имени И.Е.Репина